Кто пережил концлагерь еще в детстве,

Тот не забудет мук тех никогда.

Как выдержать весь ужас могло сердце?!

Всё в памяти осталось навсегда.

Со старшими братишками и Лена

Была в одном из жутких лагерей.

На смерть там посылали ежедневно

Колонны в жерла дьявольских печей.

Однажды Лену с братьями в колонне

Отправили к печам тем умирать.

Охранники следили очень строго,

Чтобы никто не вздумал убежать.

Увидела тут девочка собаку,

Сидела рядом с будкою своей.

Пред нею чашка с завтраком богатым.

Стремглав девчушка бросилась вдруг к ней.

Похолодели братья, понимая,

— Сейчас зверюга точно разорвет,

Но та сидела, молча наблюдая,

Как исчезала порция ее.

Пока девчонка вычищала миску,

Колонна путь последний свой прошла.

Так в час один теряет она близких.

В семь лет осталась жить совсем одна.

На день второй опять она в колонне.

Когда же к будке близко подошли,

— Фашист вручил с улыбкою довольной

Большую кость, овчарке мол снеси.

И Лена совершенно без боязни

Перед овчаркой положила кость.

Но не случилось тут публичной казни.

Фашистов ожиданье не сбылось.

На миску вновь накинулась девчонка,

Собака ж грызла за спиною кость.

И треск в зубах овчарки слышен громкий.

Над зоной эхо даже пронеслось.

Опять прошла колонна без ребёнка.

Вернули вновь заморыша в барак.

Три дня совсем не трогали девчонку,

А на четвёртый дело было так:

Один мужик, стоявший в оцепленье,

По-русски почему-то вдруг сказал:

— Из-за нее три дня уже не ела

Собака, — и на Лену указал.

И из колонны в тот же час изъяли,

К собачьей будке быстро подвели,

Где миска полная с едой стояла.

Забаву немцы для себя нашли.

Собака вылезла из своей будки

И наблюдала молча в этот час

За действием заморыша-малютки,

Как исчезал весь пищевой запас.

Вот вылизала миску аж до блеска,

За шиворот собака ухватив,

Втащила в будку, им хватило места.

Сама легла, собою вход закрыв.

А девочка совсем не испугалась.

Прижалась к псине, стало ей тепло.

И так уютно в будке показалось,

Что девочка уснула крепким сном.

Спала так долго и без сновидений.

Проснулась, а в округе тишина.

Собаки нет, а рядом, как виденье,

Краюха хлеба вкусная была.

В мгновенье ока спрятав ту краюху,

На четвереньках выбралась она.

В округе никого, лишь где-то глухо,

Как эхо отзывалася война.

На ножки став, дитя не понимало,

Куда все делись? Что теперь одна?

— Смотрите, братцы! Девочка живая!

Красноармеец крикнул, подбежав.

Схватил на руки, радуяся встрече,

И Лену крепко он прижал к груди.

Вот так собака с сердцем человечьим

Спасла ребёнка от большой беды.

Фашизм опасней алчущего зверя.

Он сеет на планете только зло.

И очень жаль, что в нынешнее время

Всё это понимание ушло.