ДEТСКАЯ ПАМЯТЬ ЦEПКАЯ. EСЛИ ЧТО В НEE ЗАПАЛО, ТО НАДОЛГО

А я была ребенком впечатлительным, особенно когда дело касалось чего-то красивого, удивительного или восхищающего меня. Это сельские праздники, свадебные тройки, красивые песни во время гуляний, золотистые ковры пшеничных полей, цветной разброс тюльпанов на зелени весенней степи… Вспоминаю, как майской порой в родительском саду опрокидывалась спиной на густой высокий мятлик, водила ладонями по его шелковистым колоскам и испытывала такое наслаждение, что хотелось петь.

Трогающая душу красота присутствовала во многих уголках родного мне села Федосеевки. Навесная кладочка через речку манила возможностью обозреть не только водную гладь, но и кусты прибрежного ивняка. А Заиста (так по-местному называли речку) притягивала к себе взрослых и детей летом и зимой. И искупаться в ней, и на льду покататься было блаженством. А сады! Это же божественные кущи, о которых говорить и петь мало. От них исходила нега, которая окрыляла человека, помогала ему раствориться душой в окружающем мире.

Для меня и моих ровесников притягательной была дубовая роща. Находилась она на юго-западной стороне села, между фруктовыми садами улицы по прозвищу «Кочерга». Там был всего один ряд подворий, по форме напоминающий эту кухонную утварь. За каждым двором по низинке, куда весной стекала талая вода, росли хозяйские сады. Между дворами Ливенских и Найденовых и рос этот райский уголок. Eго середину составляли дубы. Вокруг них располагались более мелкие декоративные деревья джузгун, ясень, вяз, клен. Обрамляли все кустарники. Особенно красивым это место выглядело осенью. Каждая порода деревьев была по-своему хороша: желтые, оранжевые, бордовые, красные, сиреневые листья. И это радовало глаз.

В 60-е годы у дубовой рощи уже не было хозяина. И послевоенное поколение детворы проводило там свободное время. В густых зарослях хорошо было прятаться, и мы устраивали там разнообразные игры. В пору юности там проводились встречи с ровесниками и праздничные гуляния. Какие разноцветные букеты из опадающих листьев мы собирали по осени! Сколько желудей приносили домой для различных поделок и комнатных развлечений! А дубов было много, и желуди устилали землю под ними. Особенно впечатлял один дуб — высокий, раскидистый, с роскошной кроной и крепкими ветвями, по которым мы без страха лазали.

С годами сельская окраина «Кочерга» опустела. Кто-то переехал ближе к центру села, кто-то совсем покинул край родной, кто-то ушел из жизни. По брошенным подворьям стал бесконтрольно бродить скот и объедать все, что можно было объесть. Засохли плодовые сады. Зачахла роща. Не выстояли и дубы. Лишь три одиноких крепыша метров по восемь вот уже 66 лет все еще сопротивляются жаре, ветрам и холоду на пустом и безлюдном теперь месте.

Навещая малую родину, с тоской смотрю на унылую картину когда-то радующего душу уголка и задаюсь вопросом: «А кто же был его создателем?» В поисках ответа я созванивалась с наследниками тех, кто раньше проживал рядом, обращалась к специалистам Заветинской и бывшей Фоминской лесозащитных станций, беседовала с местными агрономами. Но причастных к насаждению этой рощи не находила.

Пыл поиска, угасающий было во мне, разгорелся заново, когда я познакомилась с книгой И. Чупейда «Край, где солнце встает», выпущенной к 150-летию соседнего с нами Ремонтненского района. Из нее я узнала, что, согласно принятому в 1949 году сталинскому плану преобразования природы, где степь предполагалось превратить в зеленый оазис, в 1950 году в Ремонтном была организована дубравная лесозащитная станция Министерства сельского хозяйства СССР для выращивания дубравы промышленного значения. Словом, нужно было не только облагородить степь могучими деревьями и защитить поля от жгучего солнца и опустошающего ветра, но и производить древесину для промышленных нужд.

Подобные лесозащитные станции создавались и в других районах нашего степного края, в частности, недалеко от Федосеевки, за Хараусуном. В 4-х километрах в сторону Калмыкии был основан поселок Восточный Степного района Ставропольского края. Для посадки лесополос туда присылали молодежь из Воронежа. В качестве рабочих там были и жители близлежащих поселений.

Год назад случай свел меня с жительницей Федосеевки Таисией Алексеевной Шевцовой (в девичестве Кульченко). Оказалось, что, будучи молодой мамочкой, она работала кухаркой в этой ЛЗС и жила там, и помнит, как это хозяйство в 1953 году насаживало на «Кочерге» рощу-дубраву. Посадка состоялась на угодьях колхоза «Заветы Ильича». Недалеко находилась колхозная контора. Место выбрали низинное, затапливаемое во время таяния снега. Напитавшись водой, саженцы быстро пошли в рост, хорошо поднялись и окрепли. К тому же председатель колхоза туда, как и к другим колхозным садам, приставил сторожа, чтобы избежать потравы молоди скотом. Одной из тех, кто охранял насаждения, была проживающая рядом Раиса Ливенская.

С реорганизацией колхоза в 4-ю ферму совхоза «Родина» присмотр за шумевшей на просторе рощей прекратился. Как видим, местный сельский совет тоже ничего не предпринял для сохранения рукотворного чуда. И ушла из жизни федосеевцев прекрасная сказка под названием «Дубравушка».